Бабушкин сынок

Василь Шульга, директор в Positive Pictures Production, решил рассказать об одной очень показательной ситуации во время съемки. Материал публикуется в полном объеме и без изменений © https://www.facebook.com/haizon

В прошлую среду я возвращался домой в четыре пятнадцать утра. Я был очень уставшим, но довольным.

Изначально съемка предполагалась простенькая — три сюжета под вырез с тремя разными актрисами. Агентство попросило начать в девять утра. Ребята думали, что уже к часу закончим и они еще успеют на работу.

Команда «Позитива» приехала к восьми тридцати. Александр Жадан, мой партнер и фотограф на данном проекте, приехал последним, где-то в восемь сорок пять. Он был абсолютно без настроения. Жадан мог спокойно проснуться в пять утра чтобы поехать на рыбалку, но утренние съемки вызывали в нем раздражение. Пока гримировались актрисы, Жадан фыркая от недовольства давал указания своему ассистенту Коле.

— Коля, не тупи, я тебе сказал горшок поставить на контровой, а не софтбокс! — бурчал Жадан.

Коля посмотрел на меня, пытаясь найти во мне поддержку, потому что я был свидетелем того, что Жадан ему сказал поставить таки софтбокс, а не горшок.
Я ласково попытался пожурить Жадана, за что был послан «идти продюсировать» что-то другое, а тут он как-то сам разберется.

Агенство приехало без опозданий — ровно в девять. Выпили кофе, покурили, оценили макияж и костюмы героинь и дали отмашку снимать. Представитель клиента не смог присутствовать на площадке, по причине своего отсутствия в Киеве, а агентство не хотело брать на себя ответственность за утверждение результата., поэтому, необходимо было, отсняв материал и собрав черновые макеты, отправлять их клиенту «на посмотреть» и ждать его комментариев.

Первый сюжет отсняли минут за сорок. Дизайнеры быстро собрали макет, отправили мне, я отправил агентскому аккаунту Игорю, а он в свою очередь отправил клиенту.
О клиенте я знал только то, что его зовут Тимофей и он маркетинг-директор.

Мы подождали минут двадцать, однако комментарии от Тимофея не приходили. Судя по оперативности его реакции, контроль за фотосъемкой не входил в список его приоритетов.

Совместно с агентством мы приняли решение не ждать комментариев и приступить ко второму сюжету.

Его мы отсняли за час.

И снова дизайнеры собрали макет, переслали мне, я — аккаунту, аккаунт клиенту.

Еще где-то через полчаса пришел комментарий по первому сюжету: «Актриса не годится — заменить».

Аккаунт было попытался аппелировать к тому, что он утвердил именно эту актрису и она ему раньше нравилась. На что Тимофей ответил, что «ее выражение лица компроментирует наш бренд».

Аккаунт Игорь посмотрел на меня глазами полными мольбы. Я дал указание кастинг-директору Каролине вызвать бекапную актрису. Слава Богу актриса была доступна и могла приехать. Правда потом пришлось еще успокаивать рыдающую забракованную актрису, которой подобное решение клиента наверняка нанесло серьезную психологическую травму. «Что во мне не так?» — всхлипывала она в коридоре, а Каролина пыталась ей объяснить, что с ней-то как раз все хорошо, просто клиент попался очень сложный.

Чтобы не тянуть резину мы принялись снимать третий сюжет. Еще не досняли, как пришли комментарии от Тимофея по поводу второго сюжета: «Моя бабушка ходила в такой одежде. Заменить!»

Аккаунт даже не стал ничего отвечать клиенту, мы позвали Юлю — стилиста, и вместе решили, как одеть вторую актрису. Слова Юли о том, что мода циклична и сейчас действительно возвращается мода, которая была популярна в семидесятых, разбились о нежелание агенства перечить клиенту. Хорошо, что у Юли всегда в запасе были варианты образов и мы одели актрису «более молодежно».

Жадан уже доснял третий сюжет и дизайнеры собирали макеты. Когда они закончили, то снова отправили макеты мне, я — аккаунту, аккаунт клиенту.
Комментарии, которые пришли по третьему сюжету касались улыбки актрисы. «Слишком простовато: Нужно что-то среднее между улыбкой Мона Лизы и улыбкой Людмилы Гурченко во время исполнения финальной песни в фильме «Карнавальная ночь».
Мы сразу бросились смотреть фильм «Карнавальная ночь», но понимания нам это не прибавило. Опять же, нужна же была не повторенная улыбка Гурченко, а что-то среднее между улыбкой Гурченко и Мона Лизы.

В таком вот ключе мы работали до позднего вечера. Мы переснимали сюжеты на основании расплывчатых и субъективных комментариев Тимофея, а это время он явно использовал для того, чтобы придумать новые. Судя по комментариям, которые мы получали, мы со своей съемкой, явно отвлекали его от чего-то очень важного. Каждый новый опус делал всю предыдущую работу бессмысленной и приходилось начинать сначала. И если предполагаемые агентским брифом сюжеты мы отсняли еще до обеда, то вот все остальное время занимались экспериментами с разной одеждой, освещением, реквизитом, меняли актрис местами. Тимофей присылал в качестве референсов известные рекламы «Диор», «Кока-кола», «Дамиани» и др. Они были все не похожи друг на друга и что самое главное не имели никакого отношения к тем конкретным сюжетам, которые мы должны быть отснять в рамках этого проекта. Несколько раз он отсылал нас к работам фламандских художников семнадцатого века, что еще больше нас запутывало. И не смотря ни на что, мы безропотно продолжали снимать, но факт оставался фактом — клиент на момент двенадцати ночи не утвердил ни единого сюжета.

Жадан с каждым минутой задержки все более агрессивно выказывал свое отношение к клиенту в частности и к проекту в целом. Он подходил ко мне с периодичностью в час, вызывал покурить и изливал на меня потоки сознания:
— Вася, ну че за нахер? Ты говорил, нужно снять три сюжетика простеньких. До обеда управимся! Ага как же, по моим подсчетам мы уже пятнадцать сюжетов отсняли, а у меня дома дети, но самое главное — завтра утром чемпионат по ловле форели! В каком состояния я туда поеду — сказал он.

Я его полностью поддерживал, самому хотелось послать это все куда подальше, но с другой стороны — я понимал, что поддакивать ему сейчас не стоит — распалившись он сейчас всех обматерит и уедет домой и все эти страдания будут впустую. Поэтому я напоминал ему о важности этого клиента для нашей студии, о том, что бюджет то в принципе нормальный, да и гонорар у него не маленький, что с его профессиональными качествами рыбака он всех победит одной левой ну и и всякие другие «продюсерские штучки». Их хватало ровно до следующего перекура.

Когда перевалило за полночь кто-то из агенства мирно спал на диване. Дизайнеры смотрели смешные ролики и играли в настольный футбол. Актеры, которых как могла развлекала стилист Юля, все равно время от времени выглядывали из костюмерной, где они базировались и зыркали на меня суровыми взглядами. Я же старался быть максимально любезным, всех успокаивал, обещая что вот-вот все закончится.

Но приходили очередные комментарии клиента и мы, скрипя сердцем начинали переснимать дальше.

Где-то в час ночи, когда очередные макеты отправились к клиенту, все собирались в курилке. Ребята из агенства чувствуя свою ответственность за происходящее, пытались оправдываться.

— Да мы сами не ожидали... Это наша первая съемка с этим клиентом и мы пока не понимаем, чего он хочет. — говорил аккаунт Игорь.

Все слушающие его прекрасно понимали, что будь это не первая, а сто тридцать первая съемка агентство все равно не стало бы перечить клиенту. На дворе был кризисный пятнадцатый год и клиентами не разбрасывались, тем более международными холдингами. Кризис ударил по всем агентствам и они были готовы терпеть все, даже откровенные унижения, лишь бы не потерять клиента. И хоть все это понимали, легче не становилось.

В очередной раз, когда пришли комментарии от Тимофея я склонился над компьютером аккаунта Игоря, чтобы попытаться вникнуть в их суть. Прочитал текст: «Уже лучше. Вы на правильном пути, но мне не хватает „бархатистости“ в фотографии».

Я и аккаунт Игорь переглянулись:
— Ты знаешь, что он имеет в виду? — спросил Игорь.
— Ни малейшего понятия! — ответил я.

Я наклонился над ноутбуком, чтобы прочитать еще раз про «бархатистость», как мой взгляд упал на имя и фамилию отправителя. Тимофей... Динеральтер...

Я обомлел. Совпадение было невозможным. Это с практически стопроцентной вероятностью был мой одноклассник из Житомирской школы № 21.

В школе мы дружили. Он страдал излишним весом, я носил очки. Издевались над нами обоими. Хотя над ним конечно больше. Усугубляло его положение то, что где-то до класса шестого со школы его забирала бабушка. Поэтому ребята из других классов даже не знали, как его зовут — все звали «бабушкин-сынок» или «бабушонок». Подружились мы после того, как я вступился за него однажды перед старшеклассниками, которые хотели отобрать его обед. Обед все равно отобрали, а мне надавали подзатыльников, но это послужило началом крепкой дружбы до конца школы. Ну а после школы, как это бывает, наши дороги разошлись и мы не общались.

Я подсмотрел его телефон в подписи на компьютере у аккаунта, вышел на улицу и позвонил. На часах было 2.52.
— Алло! Эта кому там не спится в три часа ночи? — спросил Тимофей.
— У тебя совесть вообще есть? — спросил я.
— Это кто? — спросил он.
— «Бабушонок», ты еще осмеливаешься спрашивать «кто это»? — сказал я.
— Вася? — спросил он.
— Вася, Вася! — ответил я.
— Какие люди в голливуде! — сказал Тимофей. — Только вот че так поздно?
— Ты спрашиваешь почему я звоню тебе среди ночи, вместо того чтобы мирно спать у себя в кровати? — сказал я. — Так в этом то ты и виноват!
— Поясни. — сказал Тимофей.
— Я, задам тебе один вопрос. А ты пожалуйста ответь мне на него очень серьезно и вдумчиво. Как ты понимаешь слово «бархатистость»? — спросил я.
Тимофей молчал. Я не стал дожидаться его ответа и помог ему, все таки время позднее.
— Тимоха, я директор продакшна Позитив Пикчерз, который сейчас снимает для тебя фотосъемку и который ты вот уже восемнадцать часов имеешь во все дыры.
Голос у него изменился.
— Дружище, что ж ты до съемки не дал мне знать, что это твой продакшн? — сказал Тимофей.
— Во-первых, не в моих правилах общаться с клиентом в обход агенства, а во вторых, с какой такой радости я мог знать, что ты прошел нереальный карьерный рост от «бабушкиного сынка» до маркетинг-директора международной компании. Тимоха, я тебя очень прошу, утверди ты эти сюжеты, а не то у меня сейчас люди уже в обмороки падать начнут. — сказал я.
— Да если бы я только знал что это ты. — сказал он. — Ты прости меня. Давай так, я тебе сейчас смской скину свой личный адрес, а ты мне обраткой отправь те кадры, которые считаешь самыми удачными. Я их отправлю в агенство без единого комментария. Идет? — спросил он.
— Идет. — ответил я. — Ты вот только скажи, а зачем ты это все устроил? Фламанские художники... Гурченко... Кока-кола.
— Бо маю час та натхнення. — сказал он. — Ну а если честно, мне очень не понравилась одна фраза аккаунта во время конф кола и я таким образом решил его наказать.
— Ну и мудак ты Тимоха. — сказал я.
— Да, я такой. — ответил он.

Мы еще пару минут поговорили за жизнь и договорились встретиться на днях.

Я получил смс и отправил ему те самые кадры, которые были сняты еще в первой половине дня. Просто потому, что они то и были самыми удачными.
«Хороший выбор, мне они тоже нравятся.» — пришел ответ от Тимофея.
«Скотина:)» — отправил я в ответ.
Я зашел в студию, где уже вовсю происходило ликование.
— Вася, где ты шляешься, нам наконец-то утвердили сюжеты. — кричал аккаунт Игорь. — Представляешь, Тимофей утвердил те кадры, которые мы еще с утра сняли.
Я постарался отыграть неподдельное изумление. Даже побурчал с минуту по поводу нерасторопности клиента вместе с Игорем. Затем я подошел к студийному колоколу, зазвонил в него и громко крикнул: «Всем спасибо, съемка окончена!»
— Ура!!! Мы свободны!!! — раздалось эхо десятка голосов.

Прозвучали вялые аплодисменты и все бросились собираться. Те у кого была машина, сразу разъехались. Я же подождал пока приехали все вызванные остальными такси, ассистент Коля сложил оборудование.

Уже потом, когда я ехал в машине домой я вспоминал о своих школьных годах и думал а том, как устроен рекламный бизнес.

P.S. Если ты все-таки дочитал/ла до конца, выскажись о том, стоит ли при встрече набить лицо Тимофею или в наш 2015-й клиентами не разбрасываются?)